Дыбристое

Дождь, дождь, дождь... Холодный, безнадёжный, уже совсем осенний. Мой маленький садик на балконе покуда весь в цвету, а у черёмухи под окном, у берёз во дворе, у тополей возле маминого дома - осенние жёлтые пряди в ещё пышной зелени. Дождь сбивает на мокрый, чёрно-глянцевый асфальт разлапистые листья манчжурского ореха и мелкие листики берёзы, и они светло желтеют вечером в сумерках, набухающих новым дождём.

Тёмные дворы со светом из окон, холод позднего августовского вечера, деревья, качающиеся тяжело, от самого корня, под порывами сырого ветра, - всё это вызывает чувство одиночества. Впрочем, не того, пронзительного, которое заставляет искать общества себе подобных и проявлять заметную снисходительность в выборе компании, а того, которое оставляет тебя наедине с твоей же душой.

Когда-то, в отрочестве, в такие вечера, помню, когда ветер, колотясь в окна, облеплял их мокрыми тополёвыми листьями, я залезала под плед, брала в руки маленький, какой-то невероятно уютный томик с белыми, плотными, чудесно пахнущими листами и читала "Рене" по-французски. Мне казалось, что меланхолия Шатобриана очень созвучна такой погоде, а чужой язык не позволял скользить по поверхности, заставляя вчитываться в каждое слово и втягивая в самые глубины повествования.

Став постарше, я не раз видела сон: я иду по незнакомому городу, который, однако, почему-то знаю, и безошибочно следую в ту самую улицу, к тому самому дому. Тёмный вечер, дождь, тусклые фонари. В спящем доме - свет в окне, или в нескольких окнах. Я знаю, что меня там ждут. Мне надо подняться туда. Иногда я даже захожу в подъезд, но никогда не удаётся - не успевается - найти ту дверь, в которую надо постучать. Сон распадался, и те, которые ждали меня там, в тепле и свете, оставались за кромкой дождя в сонном городе.

А теперь я не бываю там. Я вообще стала реже видеть сны. И Шатобриана я больше не читаю - даже по-русски. Дождь в августе, холодный и безжалостный, наводит лишь тоску, напоминая о долгой, долгой, невозможо долгой зиме. Дома тепло; уютно спят кошки, на кухне сохнет свежее разноцветное мыло, и завтра будет новый день, и я увижусь с моими близкими, я буду суетиться и заниматься повседневными делами, буду думать обо всём на свете и вновь спешить домой вечером, проклиная в мыслях надвигающуюся осень и ненавистную зиму.

А может, снова открыть Шатобриана и послушать тихий шёпот Рене? А может, снова увести себя на тёмные, нездешние улицы, под дождь, и вспомнить дорогу к тому дому, где ветер треплет блестящий, синий плющ на стене и качает подслеповатый фонарь в переулке с булыжной мостовой, и дойти наконец до двери, в которую надо постучаться.

Может статься, конечно, что утром меня не найдут здесь - что ж: значит, там меня наконец встретили.

http://maria-gorynceva.livejournal.com/134012.html